Повседневная жизнь японцев. Взгляд за ширму - Александр Евгеньевич Куланов

Но и в их жизнь вмешалась политика. Хотя, в отличие от О-Юми, О-Кои не была замужем за иностранцем, Русско-японская война попортила ей немало нервов. Население Японии не одобряло подписанный после войны Портсмутский мирный договор и винило в неудаче премьер-министра, а заодно ненавидело и О-Кои. Националисты объявили любовников предателями родины. На них было совершено несколько нападений, и дом О-Кои пришлось охранять солдатам. Чтобы спасти и себя, и ее, Кацура ушел в отставку, официально объявив, что отныне порывает и всякие контакты с О-Кои. Однако со временем негодование правых утихло, и любовники опять стали встречаться, а Кацура даже вновь занял кресло премьер-министра.

После его смерти О-Кои провела несколько лет в одиночестве, но потом вернулась в Токио и в полном соответствии с духом времени открыла один из первых баров в западном стиле на Гиндзе — в самом центре японской столицы в двух шагах от ее родного квартала Симбаси. Последним ударом для нее стало Великое землетрясение Канто в 1923 году, которое уничтожило Токио вместе с ее баром. О-Кои уже не смогла оправиться от потрясений и после череды новых злоключений стала в 1938 году буддийской монахиней, чтобы завершить свою жизнь в чтении сутр и размышлениях о бренности мира, превратностях судьбы и способах совершенствования кармы.

Легендарное…

К 30-м годам прошлого века мода в Японии на чарльстон закончилась, и вместе с ней исчезли гейши-модернистки. Оказалось, что японскому обществу важнее сохранить традицию, чем ломать ее в угоду прогрессу. Сегодняшние гейши, которых осталось около тысячи, внешне выглядят точно так же, как их предшественницы двухсотлетней давности. Гейш по-прежнему приглашают на дзасики — банкеты в чайных домах, где они по предварительной договоренности определенное время развлекают гостей: поют, танцуют, шутят, наливают сакэ — в общем, делают то, что обычно называется «скрашиванием досуга». Это умение стоит даже по японским меркам чрезвычайно дорого (счет идет на тысячи долларов), и приглашений год от года становится все меньше. Сегодня позволить себе посиделки-дзасики с участием таких танцовщиц могут либо чрезвычайно богатые люди (их в Японии не так уж много), либо крупные фирмы, в бюджетах которых специально предусматриваются расходы «на гейш» — это очень престижно и совсем не зазорно. Помимо установленной платы, которая перечисляется на счета домов, содержащих «мастериц», сами гейши могут получить наличными чаевые, а могут и не получить — все зависит от клиента, и обычная во многих современных клубах консумация здесь неуместна.

В культурном контексте гейши ценны для Японии тем, что сейчас они одни остаются носителями духа старины: только они умеют носить кимоно именно так, как надо, и только у них и осталось такое их количество, которое когда-то должна была иметь всякая уважающая себя японская женщина. На наряды уходит большая часть немалых заработков современной гейши, и это такая же необходимость, как хождение в гэта и окубо — деревянных сандалиях-скамейках, высота которых зависит от статуса гейши и которые дали толчок неоднократно охватывавшей весь мир моде на туфли «с платформой».

Ныне только гейши и майко специально обучаются чайной церемонии и по-настоящему искусны в исполнении песенок-коута и игре на сямисэне, а увидеть их традиционные танцы могут все желающие на майских фестивалях в Киото — таких же, как и в 1902 году, когда Морган встретил свою О-Юми. Кстати, только в Киото гейши по-прежнему живут в кварталах-ханамати. Токийские «служительницы муз» предпочитают приезжать на работу на такси, а «онсэн-гейши», то есть работающие в курортных городках близ горячих источников онсэнов, и вовсе ходят пешком и носят лишь одно кимоно. Кстати, именно онсэн-гейши пользуются наиболее громкой славой по части сексуальной осведомленности, хотя и тут ожидать от них знания «Камасутры» не следует. Это объяснимо: в отличие от столицы или Киото, где в кварталах гейш складывается постоянная клиентура, на курортах гости все время меняются, и все они хотят как можно больше расслабиться и получить от гейш «по полной». Лайза Дэлби побывала в качестве гейши в одном из самых знаменитых курортных городов Японии — Атами, который славится своими онсэнами и располагает собственной, хотя и очень небольшой, общиной гейш, и сделала любопытное наблюдение: «На банкетах с гейшами в Атами витает дух похотливости. Администрация отелей часто вывешивает в банкетных залах такой плакат: “Дорогие гости, наши гейши — это актрисы”, хотя в то же время поощряет самые дикие выходки своих гостей. В одном из отелей я видела брошюру “Введение в гейшелогию”, специально изданную для туристов, не знакомых с искусством гейш, с тем чтобы проинструктировать гостей, как вести себя с гейшами[76]. Там приведен такой разговор между гейшами:

“Гейша Д. Когда мы были в ученицах, нам приходилось на банкетах играть “Мелкую речку”. А там нужно задирать подол все выше и выше.

Гейша А. Из-за этой “Мелкой речки”, когда я была еще молодая, я ревела.

Гейша Г. Сямисэн все играл и играл, а мы поднимали подол все выше и выше. Сначала сямисэн играл медленно, потом темп ускорялся, и мелодия звучала все выше и выше.

Гейша Б. Гости следили с ухмылкой и все приговаривали: “Покажи волосики, покажи волосики!”

Гейша А. Им надо увидеть это место, они все пили и хохотали.

Клиент. А вы что, без трусов были?

Гейша Г. Конечно, мы же танцовщицы. Трусы видны сквозь кимоно, так нам нельзя.

Гейша Б. Когда меня заставляли танцевать “Мелкую речку”, я сгорала от стыда, убегала в слезах и запиралась в ванной.

Клиент. Но вы показывали?

Гейша Б. Иначе нельзя. Ведь сямисэн играет не останавливаясь.

Гейша Г. Бедные девчушки, у некоторых даже еще пушка там не было.

Клиент. Ну и что же они делали?

Гейша Г. Перед началом банкета брали кисть и тушь и рисовали себе растительность под животом»[77].

Та же Лайза Дэлби впервые откровенно, но без предвзятостей рассказала неяпонцам об одной из самых загадочных сторон жизни гейш, во многом из-за которой и возникла сначала популярность книги Артура Голдена, а затем и его конфликт с Ивасаки Минэко. Речь идет о церемонии лишения гейш, а вернее, майко девственности — традиции мидзу-агэ. Вот как в изложении Артура Голдена узнала об этом молодая гейша Саюри:

«— Что называется мидзу-агэ?

— Когда женскую пещеру впервые посещает угорь. Вот что мы называем мидзу-агэ.

“Мидзу” означает “вода”, а “агэ“— “поднять” или “поместить”, поэтому дословно термин мидзу-агэ означает “поднимающаяся вода” или “поместить что-то на воду”. Если вы спросите у трех гейш, откуда взялся этот термин, никто из них не ответит на вопрос.

— Думаю, ты догадываешься, почему Доктор любит